Нам, живущим в начале XXI в., довольно трудно представить себе повседневную жизнь человека рубежа XIX–ХХ вв. Слишком много воды утекло, слишком много произошло событий и перемен, а живых свидетелей уже давно нет на этом свете. Между тем, существуют и документы, и исследования, открывающие многие завесы и развеивающие наши ошибочные представления. Одно из подобных представлений гласит, что в России было жесткое сословное общество, и пробиться наверх считалось невозможным. А возможно ли сейчас? Чтобы сопоставить, ответить на эти вопросы, достаточно бегло просмотреть биографии хотя бы нескольких царицынских купцов того времени.
Из грязи — в купцы
Например, Александр Михайлович Шлыков. Царицынский купец, начинавший в 1850-е гг. работником собственной колесной мастерской, он своими руками вытачивал колеса, выполняя заказы. На этом сделал первые деньги, открыл лабаз комиссионных товаров, продвинулся еще. Потом — небольшая лесопилка, ставшая большой, разросшаяся до лесопильных заводов и обширных лесных дач на Каме. Гласный городской думы, уездного и даже губернского Земского собрания, городской голова Царицына, строитель церквей, владелец зданий, до сих пор составляющих историческую гордость Волгограда — Казачий театр, старый корпус «А» ВолГАСУ и др.
Или Василий Федорович Лапшин. Начавший путь смазчиком паровозов на железной дороге, он стал покупать оптом конфеты на фабрике, не завернутые в обертку, и завертывал их сам, продавая с наценкой. В начале XX в. он — владелец лесопильных заводов, кондитерской фабрики, которая ныне зовется в Волгограде «Конфил», совладелец одной из крупнейших на Волге пароходных компаний «Русь». Конечно, тоже гласный городской думы и Земского собрания и тоже городской голова.
Или Михаил Андреевич Божесков. Приехал в Царицын в 1859 г., чтобы трудиться чернорабочим на строительстве Волго-Донской железной дороги, катать тачки с камнями. Он догадается нанимать собственных рабочих и брать на той же стройке мелкие подряды, которые постепенно будут становиться крупными, — чтобы потом торговать лесом и нефтью, чтобы построить знаменитый Дом Божескова, который сегодня — основная часть, ядро здания Областной администрации.
Или Антонина Михайловна Стеценко. В 1893 г. — простая учительница французского, без денег и связей. Она откроет собственную школу, потом — единственную частную гимназию в Царицыне; она выкупит для гимназии большое здание на Пушкинской улице, которое и сейчас стоит, занятое музыкальной школой. Стеценко будет иметь множество знакомств и связей, даже в Государственной думе. Как она смогла пройти такой невероятный для обыкновенного преподавателя путь?
Может быть, такие судьбы бывали только в Царицыне? Нет. Петр Ионович Губонин, первый в Царицыне почетный гражданин, протянувший сюда железную дорогу, по которой поезда и сегодня из Волгограда ходят в Москву. Это он приехал к нам и указал пальцем место, где встанет наш главный вокзал. Он начинал свой путь каменщиком, будучи сыном каменщика. А потом строил по всей России железные дороги, и с императором был знаком.
Все эти и многие им подобные люди были разными, хорошими и не очень, важно не это. Простой человек в дореволюционной России имел возможности выдвинуться, вырасти над своей социальной группой — были бы желание и способности.
Право быть «вашим благородием»
Кто мог стать купцом? Для получения официального купеческого статуса преград не было никому. Мещанин, мастеровой или даже крепостной крестьянин имели на это право. Крепостные в купечестве вовсе не были редкостью, никаких препятствий ни законодательно, ни по существу, им не чинили. Барину любой крепостной купец, даже и не особо удачливый, приносил дохода куда больше, чем просто мужик в поле.
В начале XIX в. крупнейшие владельцы ткацких фабрик Иваново-Вознесенска (сегодня это город Иваново), с численностью рабочих более тысячи человек, почти все были крепостными графа Шереметева. Заключать сделки от своего имени они не имели права, хоть и были, по существу, уже давно не крепостными крестьянами, а сами — хозяевами крепостных, но формально — все же крестьяне. Все их сделки визировала вотчинная контора Шереметева. Она принимала каждый договор на свой счет и отчисляла себе установленный процент. Имущество фабрик тоже как бы принадлежало графу, но тот на него не покушался, зачем? — он получал с них стабильную ренту, не занимаясь ими и ничего в них не вкладывая. Конечно, все эти фабриканты-крепостные мечтали получить вольную, выкупиться, даже за большие деньги, но граф шел на это неохотно: из всего крепостного ивановского купечества до 1861 г. вышло с вольными только 50 семейств, причем средняя выкупная плата в таких случаях достигала баснословной по тем временам суммы — около 20 тыс. руб. И многие очень мечтали эти 20 тыс. отдать.
Как же официально становились купцами? Не всякий торгующий мог назваться купцом (ради мелочного торга получать официальный статус было не нужно). Чтобы стать купцом, нужно было вступить в гильдию. Гильдии были основаны еще Петром I. Вначале гильдий было три, а потом осталось две. По «Положению о пошлинах за право торговли и промыслов» от 9 февраля 1865 г., всякий предприниматель обязан был купить (и делать это ежегодно) у государства свидетельство (патент) на право производства торговли или промысла. Свидетельства, соответственно, были трех типов — I гильдии, II гильдии и на мелочный торг. Кроме гильдейского свидетельства требовалось также приобретение так называемого «билета» на каждое отдельное торговое или промышленное заведение. Свидетельство I гильдии давало право на покупку 10 билетов, II гильдии — на 5. Если заведений (заводов ли, лавок) было больше, то нужно было выкупать еще одно гильдейское свидетельство. Так государство вводило, по существу, вмененный налог. Если предприятие в общей сложности имело число работников, не превышающее 15 человек, гильдейское свидетельство было необязательно.
Гильдейские свидетельства могли выкупать лица всех состояний, кроме священников, в том числе и чины на государственной службе, и даже военные. Могли их брать даже осужденные и лишенные всех прав состояния. Не было принято становиться купцом среди дворян и почетных граждан. Статус купца освобождал от телесных наказаний, давал полную свободу передвижений и жительства во всех уголках империи (в том числе и для евреев, которые тогда обязаны были жить за чертой оседлости, в основном на территории современной Украины и Белоруссии — будучи в I гильдии, они имели право свободного передвижения и проживания по всей территории страны). Купцы I гильдии составляли особый класс почетных людей в государстве. Они пользовались правом визита к императорскому двору, ношения шпаги или сабли и особого губернского мундира. Закон предусматривал для купцов специальные почетные звания — «коммерции советник» или «мануфактур-советник». В случае, если купец состоял в I гильдии 20 лет, он мог претендовать на присвоение ему звания потомственного почетного гражданина (с правом на официальное обращение «Ваше благородие»). Годичная стоимость гильдейского свидетельства I гильдии была очень велика и составляла 1200 руб.
Восприятие купеческого сословия менялось со временем. В XVIII в. успешными купцами надолго не оставались. Из множества громких купеческих фамилий петровского времени до XIX в. добрались единицы. Ведь принадлежность к крупному гильдейскому купечеству открывала тогда двери во дворянство. Разбогатев, купец рвался всеми силами в дворянское сословие, и детей своих, как и положено дворянину, старался отдать в службу, а вовсе не передавать им свое дело. Оттого и жили крупные купеческие фамилии два, иногда — три поколения, и до революционной эпохи почти никто из них и не дошел. Зато в конце XIX в., когда крепостное право пало, быть потомственным крестьянином среди купечества стало модным. Знаменитый московский купец В. А. Кокорев, выходец из крестьян, пил шампанское, разбавляя его квасом, а в кабинете своем выставил крестьянский лапоть, но не обычный, а сделанный из чистого золота — хозяин золотого лаптя постоянно подчеркивал свое крестьянское происхождение.
Купцы, особенно крупные, легко избирались на различные общественные должности. Те же царицынские Шлыков и Лапшин занимали должности городского головы (Шлыков даже дважды), да и многие другие, кто занимал этот пост, также вышли из купечества. Купечество тех лет жертвовало деньги на гимназии и искусство, строило театры (как царицынский купец Владимир Миллер) и Дома науки и искусств (как Александр Репников, здание — современный волгоградский НЭТ). Дореволюционная Россия была страной огромных возможностей. Предприимчивым, с головой и руками, здесь всегда были рады, двери для них были открыты, и пробиться наверх тогда было, пожалуй, даже проще, чем сейчас.
Текст: Роман Шкода, автор интернет-проекта «Царицын.рф»
Фотографии предоставлены автором
