Яков Ерман — фигура яркая, но изрядно подзабытая. Ни в годы развитого социализма, ни в постперестроечное время об этом вожде царицынского пролетариата не опубликовали ни одной значимой монографии. Между тем Ерман был флагманом революции в нашем крае. Он, как синей молнии струя, пробился из-за тучи революции, громыхнул оглушительно и так же молниеносно ушел в небытие, удивив потомков своей загадочной смертью. Как и у любого крупного политика, у Ермана были не только сторонники, но и заклятые враги.
Вперед «смотрящий»
12 апреля 1917 г. в Царицын из Петрограда в составе студенческого батальона прибыл Яков Ерман. В кармане его шинели покоилась бумага, выданная 8 марта секретарем бюро ЦК РСДРП(б): высший орган большевиков поручал «выступать от имени партии и защищать ее программу». Таким образом, двадцатиоднолетний уроженец Полтавской губернии, коммунист с 1915 г., бывший студент Питерского политехнического института Яков Ерман был направлен в уездный город «смотрящим». Тогда таких посланцев называли комиссарами.
Руководитель местных большевиков Сергей Минин взял питерского гостя под свое крыло. В течение первых трех месяцев Яков спровоцировал ряд конфликтов: большевики в преддверии выборов в гордуму окончательно рассорились с меньшевиками и эсерами; три пехотных полка, квартировавших в Царицыне, подверглись успешной антивоенной большевистской пропаганде — запасники массово отказывались отправляться на фронт; солдаты местного гарнизона незаконно обложили контрибуцией местную буржуазию, заявляя повсюду, что это «самообложение со стороны капиталистов»; на одном из митингов был до смерти избит приказчик Бояринцев «за его клевету на большевиков». И громом среди ясного неба прогремели слухи о том, что ленинцы якобы выпустили постановление о Царицынской республике, то есть решили взять власть в уездном городе в свои руки. Все эти скандалы транслировались губернским комиссаром Временного правительства И.И. Котовым и муссировались буржуазной прессой. Слухи рождались не на голом месте. Двадцатипятитысячный монолит царицынского пролетариата действительно слился с двадцатитысячной солдатской массой. И эта громада готова была захлестнуть город неистовой мятежной волной. Терпение Керенского лопнуло, и он направил в Царицын карательный отряд для принуждения большевиков к классовому миру.
Враг №1 — Корвин-Круковский
26 июля на центральный вокзал Царицына прибыл карательный отряд юнкеров и оренбургских казаков. Командовал ими начальник саратовской школы прапорщиков, полковник Алексей Корвин-Круковский. В тот же день в городе было объявлено чрезвычайное положение, митинги и забастовки были запрещены. Уже на следующий день на фронт отправился первый эшелон, нагруженный 141-м мятежным полком и маршевыми ротами 93-го полка. Второй эшелон с запасниками ушел в августе. Был закрыт печатный орган местных большевиков — газета «Борьба». Главный редактор Вениамин Сергеев опубликовал в ней передовицу, в которой призывал рабочих и солдат запасных полков к вооруженному восстанию. Понятно, что он был тут же арестован карателями, а Корвин-Круковский нашел повод для обвинения большевиков в государственной измене. Ушедшая в подполье редакция стала выпускать «Листки «Борьбы», которые приобрели в те дни популярность среди царицынцев.
Яков Ерман был арестован при попытке убедить юнкеров-карателей не подчиняться приказу Керенского. Уполномоченный военного министра Корни-де-Бад на заседании Царицынского Совдепа заявил, что Ерман не просто убеждал юнкеров не подчиняться приказам, он предлагал им «повернуть оружие против тех, кто их послал». Минин и Ерман были отправлены в саратовскую тюрьму, но вскоре не доехавшие до фронта солдаты 141-го полка освободили их вместе с другими 28-ю заключенными. Саратовский окружной прокурор сообщал, что около 300 солдат шествовали по улицам Саратова с пением революционных песен, «среди них шли украшенные цветами Ерман и Минин».
Уездные вожди вскоре вернулись с триумфом в Царицын. Бюро городского Совдепа взяло их на поруки. Но это не остановило Корвин-Круковского. Он дважды арестовывал Ермана. И дважды следователь освобождал его из-под стражи «за недостаточностью улик». Бунт 141-го полка в Саратове, а также мятеж генерала Корнилова и поддержавшего его атамана Войска Донского Каледина изрядно напугали Временное правительство. 30 августа был отдан приказ отозвать карательный отряд Корвин-Круковского из Царицына, так как его начальник подозревался в симпатиях к мятежникам. В город вошел другой саратовский карательный отряд — уже революционный, имевший цель подавление калединского мятежа. Первый личный враг Ермана был посрамлен.
Враг №2 — Каледин
Так называемый калединский мятеж окончательно укрепил власть большевиков в городе. Донской войсковой атаман был объявлен вне закона 1 сентября за его требования навести порядок на фронте и ввести особое положение в стране. Спустя неделю Керенский назвал это происшествие «печальным недоразумением». Но для Ермана этот посыл руководителя страны ничего не значил. На одном из митингов он назвал Каледина «злейшим врагом нашей революции» и своим личным врагом. Большевики воспользовались калединским мятежом и стали спешно создавать в Царицыне революционный штаб и ревком. На заводах города формировались отряды Красной гвардии.
Конфликт с полковым комитетом Ерману удалось замять. Власть большевиков в августе-сентябре заметно укрепилась. На перевыборах городской Думы около половины мест заняли депутаты-большевики. В переизбранном Царицынском Совдепе они получили две трети мест. Минин занял пост председателя пленума, а Ерман председателя исполкома Совета. По сути, социалистическая революция в Царицыне произошла на месяц раньше октябрьского переворота. Борьба с калединщиной продолжилась и после социалистической революции, так как донской атаман не признал власть большевиков. Основные события разворачивались на Нижнем Дону и на Донбассе, но и Царицынский пролетариат внес в эту борьбу свою лепту. В городе был сформирован штаб «Юго-Восточной армии», который направил на позиции 39-ю пехотную дивизию старой армии. 29 января атаман Каледин сложил с себя полномочия и застрелился. Еще одним личным врагом у Ермана стало меньше. Вряд ли Каледин вообще подозревал, что является личным врагом вождя Царицынского пролетариата. А вот анархист Петренко осознавал это вполне отчетливо.
Враг №3 — Петренко
Вооруженные украинские анархисты многотысячными толпами съезжались в Царицын весной 1918 года. Большевики пытались «отфильтровать» свободолюбивых хлопцев. На железнодорожных станциях их разоружали и определяли по полкам формируемой Красной армии. Эшелон анархиста Петренко — с прекрасным арсеналом, нагруженный золотом ограбленных банков, — прошел сквозь фильтры без особых потерь и разместился на путях Владикавказского вокзала (теперь ст. Волгоград-2). Грузный и грубый Петренко в кожаной куртке, вооруженный маузером и гранатами, спокойно расхаживал по местным учреждениям, знакомился с местными вождями и ухаживал за дамами. Он уговаривал городские власти пропустить его эшелон дальше на север якобы для борьбы с оренбургской контрой. Но большевики постоянно находили причины для отказа. Уж очень лакомым пряником был для них петренковский эшелон. В апреле батальон под командованием Синюкова «ограбил» эшелон анархистов, располагавшийся на станции Ельшанка. При этом Синюков уговорил Петренко не препятствовать ему в этой операции. Во время переговоров, сопровождаемых возлияниями, Петренко обмолвился: «Зачем у вас председатель Совета жид?», явно намекая на Ермана. Синюков не замедлил сообщить об этом Якову.
Так появился в царицынской жизни Ермана третий личный враг. Его уничтожение было предрешено. Рано утром 29 апреля начались боевые действия. Всеми силами Красной гвардии и батальона Совета власти города обрушились на украинских союзников. С обеих сторон активно применялась артиллерия. Власти города использовали бронеавтомобили, бронепоезда и кавалерию. Жертвы исчислялись сотнями. К вечеру петренковцы были разбиты. Часть анархистов бежала на Дар-гору в сторону Карповки. Другие направились в Ельшанку, чтобы переправиться на левый берег Волги. Петренко был взят в плен и расстрелян в царицынской тюрьме.
Загадочная смерть
Обзавестись новыми врагами Ерман не успел. Из центра прибыли новые «смотрящие». Сначала Орджоникидзе, затем Сталин. Ермана повысили. Его пригласили работать во ВЦИК. Возвращаясь на пароходе в Царицын для сдачи дел, Ерман ввязался в конфликт портовых рабочих в слободе Николаевская. Выстрелом в затылок он был убит. Произошло это 17 июля 1918 года.
Хоронили Ермана в Царицыне как святого. Экс-начальник штаба СКВО Анатолий Носович вспоминал, что привезли тело покойного на траурном пароходе. Затем убитого большевика поместили на особый катафалк и два часа возили по улицам города. Все венки в городе были реквизированы. «В момент опускания тела в приготовленный для него склеп в городе поднялась такая пулеметная и пачками стрельба, что свыше четверти часа стоял неумолчный гул от выстрелов. Между тем на Волге по данному сигналу все пароходы принялись давать самые разнообразные и часто столь заунывные свистки, что, казалось, тысячи громадных животных ревели и выли в бессильной злобе», — вспоминал беглый полковник. Так закончил свою короткую жизнь пришлый вождь царицынского пролетариата. Ненадолго он смог пережить своих врагов.
Текст: Вячеслав Ященко, историк, краевед
