Часть первая: Стране нужен трактор
Текст: Вячеслав Ященко, историк, краевед
Вокруг строительства Сталинградского тракторного завода было множество дискуссий, перипетий и межведомственных противоречий. В этой статье мы заглянем за кулисы легендарной стройки и проследим путь, который прошла идея создания завода к своему воплощению.
26 ноября 2015 года с конвейера Волгоградского тракторного завода сошел последний трактор. Завод-эпоха обанкротился. Его цеха превратились в руины. Легендарный промышленный монстр рухнул под бременем «дикого» капитализма, дотянув до скромного для предприятий возраста в 85 лет. И если доведение до коматозного состоянияодного из лучших заводов страны не сопровождалось бурными дебатами, то в эпоху его зарождения наблюдались жаркие споры и конфликты. Многие перипетии в истории строительства завода долгие годы были скрыты от общественности под грифом «секретно». Недавно архивные фонды оголили подводные камни былых перипетий и пропаганды.
Заветы Железного Феликса
Основатель Чрезвычайной комиссии Феликс Дзержинский был назначен на пост председателя Высшего совета народного хозяйства СССР (ВСНХ) в 1924 году. Железный Феликс всецело поддержал идею Ленина о широкомасштабной механизации сельского хозяйства. Неудивительно, что приоритетным направлением в его работе стало тракторостроение, которое,по мнению вождей пролетариата, способно было создатьсказочные возможности для полной реорганизации сельского хозяйства.
«Не надо закупать трактора за границей. Мы их можем сами делать», — упорно твердил на совещаниях глава ВСНХ. Дзержинского поддержали в ведомствах, и модный сейчас, а в то время неизвестный термин «импортозамещение» стал главным ориентиром для высшей бюрократии в эпоху НЭПа. В те годы всего четыре завода могли производить трактора: Харьковский паровозный, Путиловский, Обуховский и Запорожский. На этих непрофильных заводах полукустарным способом по патентам зарубежных компаний изготавливались колесные и гусеничные трактора. Машины имели низкое качество, но высокую себестоимость. Цена отечественного продукта для потребителей была в два раза выше зарубежных аналогов. Так, «Карлик» обходился покупателям в 2317 рублей, «Запорожец» — в 2492 рубля, «Фордзон» — в 5401 рубль, «Коломенец» — в 6081 рубль, а стоимость «Коммунара» превышала 26 тысяч рублей. Производственных мощностей советского государства явно было недостаточно. Они обеспечивали ежегодное производство всего трех тысяч тракторов, при заявленной Лениным потребности в 100 тысяч машин в год.
«Первая тысяча тракторов будет нам дорого стоить, — предупреждал коллег Дзержинский. — За учебу, за нашу самостоятельность нам приходится платить».
Бывший чекист ратовал за строительство современного крупного специализированного завода в СССР. «Потому что только тогда мы действительно не будем портить материалов и дадим самый дешевый трактор крестьянину», —пояснял глава ВСНХ.
На призыв руководства тут же отреагировали сотрудники Сталинградского СНХ. Они оперативно отправили в центр предложение о превращении Сталинграда в центр тракторостроения. 20 августа 1925 года эту инициативу поддержал Главметалл, а уже спустя две недели на заседании президиума Сталинградского губисполкома члены московской специальной комиссии Главметалла и Госплана пели Сталинграду дифирамбы. Город на Волге — лучший кандидат для строительства тракторного завода. Он обладаетцелым букетом достоинств: выгодным географическим положением, обеспеченностью ресурсами, смежными производствами и рынком сбыта площадью в 250 тысяч квадратных верст. Конкуренты Сталинграда — Ростов-на-Дону, Харьков, Таганрог, Воронеж, Сталино и Запорожье — остались не у дел.
Реввоенсовет vs Главметалл
В первом представленном в Главметаллпроекте строительства Сталинградского тракторного завода сквозило намерение использовать под тракторострой до половины мощностей непрофильного пушечного завода «Баррикады», который в то время пребывал в плачевном состоянии. Такая идея возмутила военные ведомства.
«Считаю передачу Сталинградского орудийного завода для тракторостроения государственно неэкономичным [решением], а при учете дела обороны СССР — недопустимым. Завод должен оставаться в ведении ГУВПа [Главного управления военной промышленности, — В.Я.] для восстановления его как орудийного и арсенального завода», — взывал к руководству страны заместитель председателя РВС Иосиф Уншлихт.
Военное ведомство, по словам Уншлихта, «с таким использованием орудийного завода ни в коем случае согласиться не может». И вот какие доводы он приводит. Во-первых, имевшиеся в то время артиллерийские заводы в Ленинграде, Киеве и Брянске не могли быть использованы для создания арсенальной базы: первые два по стратегическому положению, последний— по недостаточности оборудования и мощностей. РВС считало, что единственным пунктом для образования подобной базы мог быть только Сталинград «как почти единственный по соответствию стратегических, географических и экономических условий». Во-вторых, Красная армия тогда была «крайне необеспеченна» орудиями крупного калибра. А их производство мог обеспечить завод «Баррикады». И это было важно для создания артиллерийского резерва Главного командования».И, в-третьих, обеспечение Морфлота крупнокалиберными орудиями состояло тогда тоже «в прямой связи со Сталинградским заводом».
«Сталинградский завод [«Баррикады»] входит составляющей частью в производственно-мобилизационные планы и мирного и военного времени. Надо строить новый тракторный завод, а не приспосабливать существующий орудийный, ибо лучше восстановить орудийный завод, чем потом где-то строить новый», — убеждал оппонентов зампред РВС в ноябре 1925 года.
Споры между РВС и Главметаллом были недолгими. Дзержинский внял доводам военного ведомства. Он и сам ратовал за строительство специализированного тракторного завода и терпеть не мог половинчатых мер. В отличие от руководства Госплана Дзержинский золотых червонцев на это дело жалеть не собирался.
В те же ноябрьские дни страсти закипели уже внутри Главметалла— в комиссии по выбору типа трактора, который будет производить будущий Сталинградский тракторный завод (СТЗ).
«Интернационал» vs «Аванс»
Изучив десятки марок колесных и гусеничных тракторов, члены комиссии Главметалла оставили свой выбор на двух претендентах: на американском тракторе «Интернационал» и шведском «Авансе». Группа экспертов разделилась на две равных части. Одним нравился «Аванс». Трактор был сравнительно прост в изготовлении. Технологический процесс здесь не требовал строгой регламентации. Ремонт трактора был не сложен, а топливо (нефть) достаточно дешево. Поклонники «Интернационала» указывали на надежность его конструкции, простоту и удобство в эксплуатации. Американец обладал высокой унификацией и взаимозаменяемостью деталей узлов. Они могли быть использованы и на тракторах других марок. Во время дебатов сторонники «Интернационала» указывали на существенные недостатки шведского трактора: во время его изготовления требовалась дополнительная обработка, пригонка деталей перед установкой их на машину. Баталии экспертов закончились компромиссом. Они решили взять за основу американскую марку, но параллельно рекомендовали провести дополнительные сравнительные испытания обоих типов тракторов. Такой компромисс не мог удовлетворить руководство ВСНХ, так как главный вопрос о марке трактора продолжал оставаться открытым. Испытания же тракторов могли затянуться на долгое время. 1 июля 1927 года на заседании комиссии СТО трактор «Интернационал» мощностью 10/20 л.с. был назван победителем. На будущий СТЗ была возложена обязанность производить 10 тысяч тракторов в год.
12 июля 1926 года на волжском берегу в ковыльной степи прошел торжественный митинг закладки СТЗ. Заместитель Дзержинского Валерий Межлаук обозначил место строительства металлическим «репером» №1. Через неделю скончался Феликс Дзержинский. На траурном заседании Сталинградские власти предложили увековечить память Железного Феликса: будущий промышленный гигант стал именоваться «Государственный Сталинградский тракторный завод имени Ф.Э. Дзержинского».
При подготовке статьи использовались материалы Государственного архива Волгоградской области. Ф-Р. 37. Оп. 2с. Д. 84, 105, 110, 129, 136.
